Когда я был молод, я мог ошибаться. А молод я был год назад, вчера, да и сегодня тоже. Следовательно я могу ошибаться. Более того, я даже хочу ошибаться в этом случае, потому что если я прав, то некоторые мои опасения оправдываются.
Опасения были вызваны книгой Алана Сокаля и Жана Бричмона (Fashionable Nonsense). Сказать точнее, подозрение что “неладно что-то в датском королевстве” философии возникло задолго до прочтения этой работы. Но авторы этой замечательной книги ясно продемонстрировали какого уровня шарлатанство может возникнуть в дисциплине изолированной от реальности. Словно в результате длительной сенсорной депривации в работах популярных пост-модернистских философов Лакана, Делёза, Гуаттари, Бодрийяра начинают появлятся галлюцинации. Либо преднамеренное враньё. На ваш выбор. (Из-за ограниченного размера статьи вынужден отослать вас к вышеупомянутой книге для многочисленных конкретных примеров.)
Читая, я думал: “Ну зажрались буржуи. В советской и пост-советской школе мысли такое бы не прошло.” И вот выясняется, что прошло бы. Сравнительно давно прошло в печать, не так давно прошло в интернет-видео. Я имею ввиду результаты деятельности Георгия Петровича Щедровицкого. Если вам не известно это имя – я рад: значит не прижилось, значит это не Бертран Рассел. Ну а если вам не известно имя Бертрана Рассела, то срочно прекращайте читать эту статью, ибо не для вас.
Давайте посмотрим на биографию и воспоминания родственников и коллег, чтобы составить первичное представление о Г. П. Щедровицком. Большую часть этого материала можно найти в документальном фильме посвящённом “мыслителю” (2004 года, доступен через youtube.).
С 1929 года – сын уважаемых родителей: отец – инженер, мать – врач-микробиолог. В лучших традициях такой семьи в 17 лет поступает на физический факультет Московского Государственного Университета. Но через три года совершает поступок, за который родители и преподаватели не без оснований называли его “сумасшедшим”: переводится на философский факультет. Закончил его на отлично в 53-м и через 11 лет защитил кандидатскую диссертацию на тему “«Языковое мышление» и методы его исследования.” Получив диплом философа, Г. П. Щедровицкий 5 лет работает школьным учителем, затем ещё лет 5 – в НИИ дошкольного воспитания Академии Педагогических Наук. Больше десятка лет являлся научным сотрудником разных проектно-исследовательских организаций. Достаточно долго работал в Московском Областном Институте Физкультуры, где всегда остро ощущалась нехватка философов. В лихих 90-х вместе с третъей и последней супругой основал журнал “Вопросы методологии”, где любил публиковать свои статьи. Проработав главным редактором четыре года, Георгий Петрович скончался в возрасте 65-и лет. Журнал просуществовал до 99-го, с каждым годом выходя всё меньшим тиражом и больше десяти лет назад зачах, вопреки усилиям его учеников и последователей.
Но основная деятельность Щедровицкого была направлена на создание новой мыслящей элиты, эдакого интеллектуального спецназа, вооружённого логическим оружием нового качества. Человек он был, по словам очевидцев, гениальный. За три года обучения на физическом факультете МГУ он осознал фундаментальные недостатки натуралистического подхода, увидел что “что в наших представлениях об объекте нет теперь порядка” и нужно формировать абсолютно новый подход:
“Если натуралистический подход ориентирует нас в первую очередь на материал природы, в нем непосредственно видит разрешение затруднений и парадоксов современной науки, то деятельностный подход, напротив, ориентирует нас в первую очередь на средства, методы и структуры нашей собственной МД [мысленной деятельности], и в их перестройке и развитии видит он путь дальнейшего совершенствования самой науки.” (Щедровицкий Г. П., Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов).
В чём конкретно заключаются прадоксы и затруднения физики, биологии, химии, геологии, астрономии, кибернетики и прочих наук Щедровицкий не указывает. Как известно, чем шире охват, тем мельче понимание.
Для создания вышеупомянутой элиты и исследования мышления в своей квартире он организует собрания, на которых должны обсуждаться фундаментальные вопросы и создаваться новая парадигма мышления. Вот что говорит по этому поводу его студенческий друг, социолог Б. Грушин: “Проблематика была грандиозная. Был замах на великое историческое деяние. Потому что речь шла о том, чтобы раскрыть всю систему способов мышления, открывающих предмет. Т.е. работающий с объектами любого типа и открывающий в нём разные стороны.” Не иначе, русские философы на мелочи не размениваются. Исследования примесных центров в кристаллах? Изучение сверхмассивных чёрных дыр? Моделирование капсида ВИЧ-вируса на атомном уровне? Оставьте это для ремесленников.
Обучение на физическом факультете не прошло даром для Георгия Петровича; на семинарах кружка, обучая людей мыслить и записывая всё на магнитофон, он увивлял некоторых своими инновациями: использованием мела и доски и формализации диалога через использование схем:
“Весь ужас нашей социальной жизни в том, что люди не умеют мыслить. Люди не умеют мыслить поэтому жизнь кошмарна. А что такое знать, что такое мышление? Я поняла фактически сразу что это вот, вот здесь про мышление. Поэтому мышление это очень сложно... Мышление это и разные позиции, это рефлексия, это -- магнитофон. Это я поняла сразу, магнитофон был сразу, само по себе это производило впечатление... как включается кнопка и только после этого дают слово. И во вторых -- мел и доска. То, что гуманитарий вообще может использовать доску -- это же сногшибательная была идея. Никогда я ни одной схемы не видела нарисованной на доске на философском факультете. А здесь сразу доска, мел и магнитофон. И я чувствую -- это правильно.” – делится впечатлениями Наталья Кузнецова, философ, историк науки, участник семинаров.
Проблема мышления и правда глобальна поскольку мыслительная деятельность является тем током, протеканию которого обязана работа всей электронной схемы науки. Но наивно полагать, что главное – создать качественно новый категориальный аппарат, сидя в своей квартире, и новые знания о мире посыпятся сами по себе -- нужно “соприкасаться с миром”. Синтез знаний и междисциплинарное сотрудничество Г. П. Щедровицкого хорошо демонстрируется воспоминаниями его супруги, лингвиста Г. Давыдовой:
“Когда команда методологов приезжала на те или иные конференции предметников или дисциплинарных каких-то учёных, профессионалов. Ну, например те, на которых я была – это лингвистические конференции, или, скажем, геологов. Это люди профессионалы, вот они обустроены этим своим знанием. И теперь там -- в этой обустроеной, профессионально культурной среде, достаточно мощной, -- теперь сделать так, чтобы провести вот эту самую проблематизацию. В одном своём выступлении. Т.е. сломать или указать, чтобы они ощутили недостатки или нетотальность, нецельность своих профессиональных знаний. А там вроде бы объекты-то природные и речь шла о неком природном сложении, которое называется "циклиты". И вот эти циклиты, говорили геологи, они и есть вот этот объект, который они изучают. Г.П. им объяснял что это такое не может быть. Что они строят эти циклиты и так устроено их знание, что они вот эту горную массу рассматривают и представляют как циклиты. Там была большая аудитория -- человек наверное под сто. Из них наверное больше половины были наверное доктора геологических, геграфических и прочих наук. Они настолько зашлись с этими циклитами, что они повезли его на разлом. Он очень смеялся и говорил "Зачем мне на разлом?" Пришлось по шоссе идти пешком в гору для того, чтобы дойти до того места, где значит как-бы стёсана гора и вот эти вот линии, складки, они видны. Они такают пальцем, показывают: "Вот -- это циклиты." Тогда он им говорит (а такая гора, а внизу озеро): "А это что?". Они говорят: "Это озеро". А он: "Откуда вы знаете?" И вот на этом озере тут они дошли все окончательно. "Ну озеро это!". Он говорит "А почему озеро?" Начинают объяснять, рассказывать ему разницу между озером и прудом. Он говорит "Дык, озеро то тогда это что? это вот это или то, что вы говорите?" Ну вот это такие провокации, которые ломают представления.”
Вместо того, чтобы объяснить геологам идею об объекте и соответсвующих ему образу, мысленной модели, выраженном словом или схемой на примере, скажем, табурета, Щедровицкий готов был разыгрывать из себя персонажа следующиего анекдота:
Приехала семья – папа, мама и сын на море. Стоят на берегу, у самой воды.
- Мамо, а де море?
- Так ось же воно, синку.
- Мамо, а де море?
- Та он море, попереду тебе.
- Мамо, а де море?
- (Берёт его за шею и несколько раз окунает головой в море) От тобі море! От! От! От!
- Мамо, а шо це було?
Таков неоцинимый вклад Г. П. Щедровицкого в теорию циклитов, с помощью нового деятельностного подхода: циклитов нет, это всё ваши слова, такова структура ваших знаний. В этой связи возникает вопрос: реален ли предмет изучения у самого Георгия Петровича. Ведь как он утверждает, мысление субстанционально, а люди лишь носители этой субстанции ( пока единственно известные). Становясь в его позу, можно сказать, что “мышление” – это лишь слово, так устроено его знание о нём и оно не реально. Если же оно субстанционально, то в меньшей степени чем те же циклиты. Их то и пощупать можно, да и реализовать геологические циклиты на другом носителе без потери существенных характеристик проблематично.
Но всё это мой натуралистический бред: по мнению Щедровицкого я не могу мыслить. Таких взглядов он придерживался и выражал их на своих семинарах:
“Учёные не действуют и не мыслят. Им мышление это не нужно. Они отражают... А чё? Они мир отражают: "выхожу гляжу, вижу -- вот это как называется? Если мне только слово подскажут я сразу скажу, что это капуста растёт. Вот тут стоит -- вижу эту капусту."
Голос из зала "это кактус".
--Как?
--Кактус.
Мне плевать, как это называется. Я то ведь вижу то, что здесь стоит. Я отражаю то, что есть.[] Оказывается парадоксальная вещь: что увидеть можно только то, что знаешь и для чего слово имеешь.”
Заметьте, что сам “философ” смог увидеть кактус, хотя не знал, что же он видит. Более того, проработав в области дошкольного воспитания он не мог не заметить, что дети с рождения не знают того, что видят и не имеют никаких слов, но тем не менее видят достаточно много. Но на это ему плевать.
Напоследок коснусь творческого наследия Георгия Петровича. Где же оставил свои следы гений? Как далеко простираются его глубокие идеи? Где публиковался методолог? Из более чем двух сотен статей лишь около десятка опубликованы не в советских газетах, трудах конференций или самопальном журнале. К примеру, работа “Methodological Problems of System Research” (и ещё пару) была опубликована в журнале General Systems. О качестве этого издания можно составить мнение глянув на бюллетени, доступные он-лайн. Как и положено серъёзно настроенным учёным, в статьях ставятся цели “[to] develop a cognitive evolutionary framework, through which it is possible to define, locate, make connections, and provide basic answers for a line of age-old subjects and questions. Through this framework, we attempt to define Life itself and, on the basis of this definition, suggest a fundamental answer for the mystery of the creation of Life; define the human mental structure and its place; the connection between mind, body and consciousness; and the evolutionary stage which led to their creation. ”
Авторы не боятся ставить перед собой задачи “дать определение самой Жизни, и на основе этого определения предложить фундаментальные ответы на загадку создания Жизни”. В том же издании за 2010 год, статья Дэниса Коллинса “ Моральные законы 3-я часть: Спин и регуляризация в суждении” является бысстыдной компиляцией математики, статистической физики, теледрамы с обнадёживающим заключением длиной в одно предложение: “The model allows study of many decision-making processes. ”
Весь журнал является идеальной иллюстрацией всех замечаний, высказанных в книге Fashionable Nonsense, с которой я начал эту статью.
Разумеется, рассмотренные мной вопросы далеко не исчерпывают всех аспектов творчества Г. П. Щедровицкого. И выводы к которым я прихожу можно оспаривать, указываю на неполноту моих знаний. На что у меня есть два возражения:
Из ста банок с неизвестным содержимым, в наугад выбранных 10 оказалось г..о. Сколько г..на мне ещё нюхать, что убедиться, что в целом всё остальное – мёд.
Я готов превозгласить себя метафилософом философии и метаметодологом. По аналогии с философией и методологией я могу не обязан знать деталей философии и методологии, чтобы рассуждать о ней.
Амино.
Комментарий редактора.
Ну что же, вот такой интересный репортаж написал наш новый колумнист Давыдов. Растет, ширится наш блог, обрастает новыми колумнистами. Если так пойдет и дальше, здесь мы наберем такую же популярность, как и на основном ресурсе.
Искренне ваш,
Поликарп Евграфович Железо-Постекловый,
редактор
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий